На тему воли и неволи хищных птиц.
Очень часто сталкиваюсь под своими постами и публикациями с требованиями от совершенно незнакомых и некомпетентных людей “выпустить птиц на волю!”. Некоторые требуют вежливо, некоторые хамят и грубят. Но смысл одинаков: на волю и точка.
Есть люди, которых даже не смущает, что птица больна, выведена в питомнике, никогда этой “воли” в глаза не видела и не умеет там выживать. По мнению таких людей лучше “день прожить на воле и сдохнуть, чем жить годами и десятками лет в заточении”. Ну, с такими людьми даже обсуждать что-то смысла нет. Это не лечится.
Есть категория людей, которая предлагает “выпустить, а там птица сама решит, возвращаться к вам или жить на воле”. В этих случаях я предлагаю в ответ пойти выпустить трёхлетнего ребёнка в поле за городом и проверить, вернётся он домой в городскую квартиру или нет. Если сам не вернётся, значит, выбрал волю.
Далее речь и пойдёт именно о личном выборе птицы, свободной в своём решении. Благо, что пример в данный момент сидит под боком.
Что было: была самка ястреба-тетеревятника возрастом 4,5 года. Она родилась и выросла на воле, в возрасте 4х месяцев, когда выросшие птенцы начинают самостоятельную жизнь, она попала в стационарную ловушку для ворон.
Ловушка для ворон -это такой вольер из рабицы, крыша которого устроена наподобие рыболовной верши. Птицы могут прыгнуть вниз через отверстия, но не могут самостоятельно выбраться. В этом вольере постоянно проживает несколько ворон, которые привлекают других ворон, залезающих в ловушку за кормом. По мере наполнения лишние вороны изымаются и, обычно, вывозятся подальше и выпускаются, либо используются для тренировки ловчих птиц.
Именно в такую ловушку молодая ястребуха и залезла, посчитав находящихся там ворон лёгкой добычей. Она задавила в ловушке около пяти ворон, съела, сколько влезло, потом попыталась выбраться. Естественно, не получилось, птица сильно травмировала себе восковицу, поцарапала морду. На лапах были бородавки птичьей оспы. Поэтому ястреба было решено оставить сначала для лечения, потом под выпуск. Но выпустить быстро не получилось – на восковице начался сухой некроз тканей, одна ноздря практически заросла…
Болячка-струп отвалилась только к концу зимы, к этому времени птица уже давно была обучена, выношена, сделана ловчей, свободно отпускалась летать и возвращалась по команде. Ястреб остался с людьми в качестве ловчего.
Каждое лето на протяжении четырёх лет птица сажалась на линьку в вольер. Занятия и свободные полёты прекращались до полной смены оперения, то есть, примерно с июня по конец августа.
За три месяца линьки обычно ястреба совершенно дичают, после линьки их приходится обнашивать и обучать прилёту на перчатку заново.
Так же было и в этом году. Птица линяла в вольере, получая корма столько, сколько могла съесть, без ограничений.
Что стало: в начале сентября, буквально за день до запланированного начала обучения нового сезона, ястреб вылетел из вольера. Это произошло из-за ветхости запора, фиксирующего дверь изнутри, и моей невнимательности.
Очень важно, что птица была в отличной физической форме, почти на 100% полинявшая, с идеальным оперением. На лапах были опутенки, в которых она обычно выпускается на охоту и для полётов, и жетон с номером телефона. Мышечная масса и физические данные птицы были в превосходном состоянии, так как она по своей воле постоянно находилась в движении. Характер у неё такой, что на месте сидеть не особо любит.
Вылетев, ястреб немного поболтался около вольеров, потом полетел в сторону полей. Звать её и пытаться приманить смысла не было, одичавшая и отвыкшая от людей сытая жирная птица кормом не заинтересуется.
Искать её тоже не искали, потому что надеялись, что у неё хватит ума остаться на той самой воле, чтобы найти пару и начать размножаться. Всё-таки, уже пятый год ей, засиделась в девках. На всякий случай оставляли корм на вольере первые дни, но она не появлялась.
Поскольку сейчас идёт активный сезонный пролёт хищников, решили, что она отправилась кочевать по традиции предков.
Что получилось в итоге: сегодня, через 10 дней вольной жизни птица вернулась. Ну, как вернулась… Конечно, она не прыгнула на ручки с неба с криками радости и слезами на глазах. Она сидела в той самой ловушке для ворон, в которую залезла четыре с половиной года назад, и по традиции дожёвывала забитую ворону. В ловушке она спокойно и без проблем дала взять себя на руки, доехав до вольеров на машине, как уже выношенная птица, спокойно, без попыток сорваться и удрать.
Ведёт она себя, как если бы её вынашивали около недели. То есть, спокойная, никуда не ломится, не боится, ест с рук.
Она похудела, но не сильно. Видно, что в природе она что-то ловила и ела, но уже не в таком количестве и качестве, как дома.
И очень хорошо видно, что птица вернулась домой: она без раздумий прыгнула на свою присаду, ведёт себя так, будто и не отлучалась никуда.
Вывод может каждый сделать для себя сам. У птицы был выбор и шансы на жизнь в природе. По физическому состоянию она была в лучшей форме, чем молодые ястреба, начинающие свою самостоятельную жизнь, у неё был опыт охоты и ловли добычи. Более того, у неё были преимущества, позволявшие охотиться, не боясь людей и городской суеты. Меньше комплексов – больше вариантов и шансов для успешной ловли.
Но получается, что она никуда не отлучалась от места отлёта. Всё это время болталась в окрестностях, самостоятельно охотясь.
Конечно, если бы она могла вылезти из ловушки, то не стала бы там сидеть. Но на следующий день она вернулась бы туда же за новой вороной. И так до тех пор, пока вороны не кончились. Потом бы прилетела к вольерам (хотя, может, и так прилетала, мы за ними круглосуточно смотреть не можем).
Сейчас птица с удовольствием поела ещё раз, не считая той вороны из ловушки, и сохнет после отмывания с неё вороньих говняшек, в которых она запачкалась, возясь с воронами.
Через неделю занятий она снова будет летать свободно на прогулках со мной.
И нет, она вернулась не потому что соскучилась по мне. Она вернулась, потому что ей это выгодно. Сравнив жизнь с людьми и самостоятельную жизнь, птица сделала вывод, что “раньше лучше было”. Жить с людьми для неё норма. Выживать на воле для неё уже давно не норма.
авиационный орнитолог Ника Зубра